261

с себя клеймо преступников, размотать узел провокации, покончить с негодяями-мафиози. Задачи показались мне не слишком увлекательными, но интересно было попро­бовать себя в том, чего не делал раньше.

Я тешил себя надеждой, что смогу привнести в фильм стиль, элегантность, профессиональное качество, и прежде всего - в сценарий. Финал мне показался бес­смысленным. Да, это обычно для гангстерских лент, по традиции разрешающихся прямым физическим столк­новением плохих и хороших, смачной дракой, набором предсказуемых ходов, но можно же найти что-то более интересное, напряженное, позволяющее говорить о фильме, пусть с натяжкой, в категориях искусства.

Вскоре мне позвонил президент киноконцерна «Уор­нер бразерс» - Марк Кентон:

- Мы хотим, чтобы ты ставил, я давно твой поклонник.

- А почему вы хотите именно меня?

- Потому что, - ответил он, - у тебя есть чувство сти­ля, элегантность, оригинальное видение. Я очень люблю твои картины.

Я еще не видел Кентона в глаза, ничего не знал о нем, но его легкость в общении, располагающая манера го­ворить и слушать, обещали в дальнейшем взаимопони­мание между нанимателями и «творческой личностью». Кентон сказал, что продюсер хочет со мной встретиться. Я еще не знал, о ком именно идет речь, но сказал:

- Хорошо. Пусть приезжает.

Через день-другой вновь звонок: «Нет, это невозмож­но». Мне прерывать курс лечения тоже нельзя: я предло­жил встретиться на полпути - в Нью-Йорке. Прошло еще два дня. Кентон сказал, что продюсер прилететь не может, он занят, мы хотим, чтобы прилетел ты.

Я уже закончил лечение, мог прилететь, но предуп­редил, что со Сталлоне работать буду лишь при усло­вии, что в мою работу он вмешиваться не будет.

- Что ты! Он не будет вмешиваться совсем! Это не

262

его картина, не он ее продюсирует. Будет другой, очень сильный продюсер - Джон Питере. Сталлоне здесь только артист.

Это меня более устраивало, я полетел на встречу с Кентоном. Времени было мало, через два дня мне надо было быть в Париже, возобновлять в «Одеоне» «Чайку», репетировать, вводить новых исполнителей.

...Не замечали ли вы, что мужчины, обладающие исклю­чительной, не по наследству полученной властью, как пра­вило, невысокого роста. Не карлики, конечно, но ниже среднего. Наполеон, Сталин, Ленин... Эта мысль вновь пришла ко мне после знакомства со многими влиятель­нейшими людьми Голливуда. К примеру, Майк Овиц, бывший президент компании «Си-эй-эй», представляв­ший таких звезд, как Майкл Джексон, Том Круз, Сталлоне, Спилберг, Мадонна. Или знаменитый агент Свифт Лазар. Оба они, мягко говоря, не баскетбольного роста. Не могу забыть, как в одной из компаний меня вообще встретил вице-президент-лилипут: словно я на мгновение вошел в фильм Чаплина. Когда он встал с кресла, чтобы меня при­ветствовать, он сначала исчез вообще, а спустя секунду вы­шел из-за своего массивного стола.