Благодаря дружбе с Томом Лади, а через него - с Коп­полой и сан-францисской киноколонией, у меня был более широкий круг общения. Но с работой по-прежне­му не получалось. Я зарабатывал фарцовкой - приво­зил, каждый раз наведываясь в Москву, две большие трехкилограммовые банки черной икры и продавал ее. Иногда удавалось протащить икру мимо рентгеновских камер, иногда - запастись письмом, что икра нужна для фестивального приема. Шесть кило икры можно было продать за шесть тысяч долларов. Моими клиентами были Милош Форман, Барбра Стрейзанд. Конечно, не­удобно было говорить, что это я торгую икрой, - гово­рил, что вот, приехал приятель, у него есть икра, не надо ли? Иногда отвечали, что три кило - это уж слишком много. «Ну а сколько вы хотите?» - спрашивал я. Фасо­вал, отвозил. Надо было жить.

В Москву я ездил не часто, но на пять-шесть месяцев мне этих денег хватало. На тысячу долларов в месяц мож­но было жить - очень скромно, конечно. Я снимал ма-

219

ленькую комнатку, не в Лос-Анджелесе, а за чертой горо­да, ходил в одних и тех же джинсах, купил старую маши­ну. Жить было интересно, я был очень счастливым чело­веком. Но ощущение замечательной свободы сменялось приступами депрессии. Меня не заботило то, что обо мне говорили в России - предал родину, опозорил высокое звание советского художника. Просто вдруг становилось жутко, что я, имеющий столько идей, умеющий снимать фильмы, сижу без дела. А время шло... Но когда прохо­дило отчаяние - снова возникала надежда.

Мне нравилось калифорнийское солнце, ветер, океан, новые знакомства. Я чувствовал себя таким молодым! Мне было все внове, всему надо было заново учиться -языку, умению себя продавать. Учиться другой жизни. Это давало огромные силы. По натуре я человек любо­знательный. Учиться мне было интересно. Я жалел, что уехал в сорок три года. Надо бы на десяток лет раньше.

В Голливуде мне первый раз повезло, когда Джон Войт увидел «Сибириаду», ему захотелось, чтобы я написал для него сценарий - точнее, переписал уже имевшийся, гре­чанки Елены Калейнотис. Его компания заключила со мной контракт на семнадцать тысяч. Это казалось немыс­лимой суммой. Со мной обращались как с творческим че­ловеком на контракте, поселили в гостинице «Шато Мор­мон». Об этой гостинице написано во множестве голли­вудских мемуаров. Там живут в основном звезды богемы. Отель этот построен в 40-50-е годы, похож на мрачную крепость, и как повествует молва, все, кто там жил - от Битлов до Мэрилин Монро, - принимали наркотики.

Отель декадансного стиля, как бы из английского XIX века. При этом еда неважная, обстановка мрачная, моден отель был исключительно благодаря славным именам своих былых постояльцев. У Роберта Де Ниро в «Шато Мормон» был постоянный номер (в нем, кстати, пятью годами позже я снимал сцены «Стыдливых людей»).