261


Не знаю, наверное, мне надо сначала по-на-

стоящему полюбить
своих персонажей, всерьез

проникнуться желанием помочь
им в их мытарст-

вах, а потом уж приступать к этой
драме. Нельзя

творить легкомысленно и натужно.



В начале июля мы уехали на Туре, и я начал
писать "При-

частие". 28 июля сценарий был закончен
- довольно бы-

стро для истории, сложной не своей
замысловатостью, а

своей простотой.

По первоначальному замыслу,
драма разыгрывается

в заброшенной церкви, закрытой в ожидании
будущей рес-

таврации, где орган сломан, а под
скамейками шныряют

крысы. Хорошая была идея! Человек запирается в забро-

шенной церкви и остается там наедине со своими
галлюци-

нациями. Одна-единственная декорация:
замкнутое про-

странство, маленькая церковка с алтарем и алтарным
трип-

тихом. Потом пространство меняется - от
рассвета, сол-

нечного света, захода солнца, темноты, ветра, всех неверо-

ятных звуков в тишине. Это был более
размашистый, не-

обузданный замысел, хотя, быть может, и более
театраль-

ный, больше театральная драма, чем кинофильм.

Но переход от религиозной
к высшей степени зем-

ной проблематике требовал других декораций.
И другого

освещения. Поэтому и разрыв с картиной "Как
в зеркале"

получился настолько решительным.

"Как в зеркале" - фильм
благодаря своей взвинчен-

ной эмоциональности романтичный и кокетливый,
в чем

вряд ли справедливо обвинять " Причастие".
Эти две кар-

тины можно связать воедино лишь в том случае,
если рас-

сматривать одну как стартовую площадку для
другой. Уже

тогда я яростно отрекся от "Как в зеркале". Только не го-

ворил об этом вслух.

"Причастие" тоже встретило сильное сопротивле-

-----------------------------------------------------------------------

"Роль Тумаса Эрикссона предъявляла жесткие пребования".

С Гуннаром Бьернстраидом на съемках "Причастия".

-----------------------------------------------------------------------

264



ние извне, начавшееся уже на
стадии производства. Но шеф

"СФ" Карл Андерс Дюмлинг
тяжело болел, а я находился

в положении, когда мог делать что хотел.
Настало время для

смертельного прыжка.
Или, выражаясь словами актера

Спегеля в "Лице", острого
лезвия, которое соскребло бы

всю грязь.


Я всегда старался завоевать расположение публики.

Но я был не настолько
глуп, чтобы не понимать, что из

"Причастия" кассового фильма
не получится. Печально, но

необходимо. Гуннару Бьернстранду
тоже приходилось не-

легко. Мы с ним сделали целый
ряд комедий, но роль Тума-

са Эрикссона предъявляла
жесткие требования. Вынужден-

ный изображать такого несимпатичного
человека, Гуннар

страдал. Дошло даже до
того, что он с трудом вспоминал

текст, чего с ним раньше никогда
не случалось. К тому же

он был не совсем здоров,