Позволю себе привести пример, не относящийся прямо к кино. Одна моя знакомая, которой уже восемьдесят лет, говорит, что для нее в старости есть такая большая степень безмятежности, когда время словно перестает существовать. Нет ни работы, ни домашних забот, поскольку дети разъехались и живут своей жизнью, и уже не замечаешь не только, какой день недели, но и сколько времени прошло от последнего сохранившегося в памяти события. И вот эта моя знакомая начала рисовать. Она рисует картины маслом, рисует много. Каждый день для нее теперь отмечен конкретным событием — картиной. Проходящее время она ощущает, когда видит на-143

капливающиеся картины. Картины стали тем миром, в котором для нее заново есть время, время ее субъективности, время ее "я". И это время создано монтажом картин-событий.

Не так ли и с каждым из нас? Мы монтируем нашу жизнь, избирая те или иные

Олег Аронсон. Метакино. © Издательство "Ад Маргинем", 2003

67

Янко Слава (Библиотека РогіУРа) || http://vanko.lib.ru

68

явления в качестве значимых событий и исключая другие (сливающиеся в неаффективную повседневность), а затем, вторым ходом, эту нашу способность мы перепоручаем кинематографу, обнаруживая в нем монтаж как технический элемент. Из таких технических элементов складывается кинематографическое зрелище, придающее соответствующую зрелищность самой нашей жизни. Мы начинаем и жить, и мыслить в рамках определенных жанровых стратегий, определенных правил пользования знаками, или, обобщенно, дискурсивных практик, каждая из которых является свидетельством того или иного способа объективации времени. Эффект документальности — это такое нарушение правил, которое тем не менее не противоречит восприятию, не устраняет " присутствие" целиком, а открывает в нем зону слабости, "пустое время", то, что забыто, что принадлежит будничности настолько, что кажется незначимым абсолютно, то, что исключается технологически понятым монтажом, но при этом обладает определенным воздействием.

Если переводить разговор в практическую плоскость, то все вышесказанное означает способность режиссера рассогласовывать восприятие и технику монтажа. Кинозритель не просто обучен монтажному образу. Он ожидает монтажного стыка в тот момент, когда сцена отыграна, когда наблюдаемое событие уже состоялось, когда кинематографические знаки в кадре, казалось бы, все прочитаны, изображение исчерпано. Монтаж оказывается технологией по производству кинематографических форм, он мыслится именно как форма зрелища.

Вернемся теперь к тому, что было названо "малой технологией", "восстанавливающей мир в правах". Это такой кинематографический жест, который исходит из того, что сам мир (как и его киновариации) устроен неизбежно монтажно, его непрерывность — иллюзия, а еще большая иллюзия в воспроизведении этой непрерывности искать документальность. Документ (как некоторое высказывание мира, а не политики) есть то, что не мо-