Эти мгновения запомнились каждой из пар органов чувств (каждому техническому приспособлению) по-своему (дальний план, средний план, крупный план, бесконечное разнообразие ракурсов). Каким бедным, неполноценным и даже жалким нам покажется отдельно взятый образ реальности, если мы вообразим, что кроме него есть еще много других образов той же реальности. 90

В любом случае бесспорно, что реальность самовыразилась во всех своих ипостасях. <... > Она о чем-то рассказала на своем языке, языке действия, дополненном языком человеческих символов и обычным человеческим языком. Выстрел, еще выстрел, падает человек, останавливается автомобиль, кричит женщина, кричат люди... Все эти несимволические знаки означают одно: что-то стряслось. Убили президента. Здесь и сейчас, в настоящем времени. Повторюсь: подобное настоящее время — это время различных «взглядов», которые мы понимаем как планы-эпизоды, снятые с различных точек зрения. С тех точек, куда судьба расставила свидетелей с их несовершенными органами чувств. Следовательно, язык действия — это язык несимволических знаков настоящего времени. Но в настоящем времени язык не имеет смысла, а если имеет, то субъективно. А значит, и неполноценно, неточно, непостижимо. Погибая, Кеннеди выразился своим последним, предельным действием — падением на сиденье черного президентского автомобиля на руки к американской обывательнице. <...>

Но дело в том, что этот язык, ни с чем не сопрягаясь, как бы «провисает». Как всякий мгновенный отпечаток языка действия, язык последнего действия Кеннеди — поиск. Чего ? Сопряжения с самим собой и с реальным миром. Это поиск сопряжения с языками всех других действий и поступков " (П.П.Пазолини. Еретический эмпиризм)1.

Как бы ни была устроена любая биография Пьера Паоло Пазолини, ее начальной точкой с неизбежностью становится "смерть". Какую бы доминанту не выделял биограф в жизни Пазолини, но ужас его смерти оказывается своеобразным аффективным коллапсом любой возможной биографии, или - тем самым действием, в котором, как в плане-эпизоде, зафиксирована сразу и вся целиком реальность жизни Пазолини. Биография словно не может сдвинуться с этой точки. Возможно, ни у кого другого это не было столь четко выражено: день, когда прервалась его жизнь, моментально стал началом той самой записи жизни, которую мы привычно называем биографией. Возможно, ни одна смерть не была столь провокативна в отношении "начала" биографического письма. 91

2 ноября 1975 года изувеченное тело Пазолини было найдено на пустыре в нескольких километрах от Рима. Он был зверски убит семнадцатилетним юношей-гомосексуалистом, то ли его любовником, то ли обыкновенной проституткой — одним из тех самых ragazzi, что описаны в его раннем романе "Шпана". В этом убийстве по сей день много загадочного. Несмотря на выводы следствия и решение суда, многие предполагают в нем политическое убийство, находя тому различные косвенные подтверждения. Есть и другая версия, которую нельзя обойти вниманием, и не только потому, что она высказана близким другом Пазолини, художником Джузеппе Дзигайной, но прежде всего потому, что в ней, как ни в какой другой, ярко выражен — даже доведен до крайности — принцип героической биографии. Согласно этой, не очень популярной среди исследователей, версии, Пазолини сам срежиссировал свое убийство. Другими словами, Пазолини