191

убедиться — "советский фильм", именно они подсказывают слово "убогость". В это слово вложено ощущение странной изобразительной пассивности, почти нищеты, удивительная тусклость освещения, выцветшее изображение, дешевые декорации... Именно визуальная апатия, кажется, и есть то, что приводит во взаимодействие различные фигуры отсутствия, то есть те элементы изображения, которые противоречат цельности зрелища, разлагая изображение на мельчайшие хаотические единицы. Эти хаотизмы не являются знаками или символами, по ним не читается кинокартина, они воздействуют как среда, где язык еще только должен состояться. Именно в визуальной апатии сконцентрирован подавленный негативизм, полное отсутствие внимания к той самой реальности, которую приходится показывать. Это как бы "внимание поневоле". Здесь не заметить интереса к абстрактному, к миру идей и идеалов, ушедших вместе с " кинематографом возвышенного". Также не удерживается и интерес к самой жизни, который зачастую просто зачеркивается социальной цензурой или заранее ее учитывает. У взгляда будто бы вовсе нет точки закрепленности: каждая вещь готова исчезнуть, истлеть в момент ее рассматривания. Специфическая свето- и цветобоязнь советского фильма — только отчасти связана с плохим качеством пленки и бедностью киноиндустрии (и на "Кодаке" эти эффекты сохраняются). Так случилось, что плохая пленка оказалась лишь подходящим носителем для этого кино, для которого "вся жизнь — тление, пустое или опустошенное место" (Мережковский о России). И это вовсе не результат качества технического или профессионального. Напротив, этот оседающий в восприятии сумрак изобразительности исходит от самих вещей, от того быта, который проникает в киноповествование под маской реальности.

Есть какой-то особый реализм советского фильма, к которому мы здесь пытаемся подступиться и который, собственно, и является тем, что привнесено в наше кино оттепелью, этим периодом, когда правда стала возможностью. Реализм, понимаемый в данном случае не как направление в искусстве и не мимикрирующий "под реальность" стиль, а особая ситуация, может быть социальная или — скорее всего социальная, которая находит 192

Олег Аронсон. Метакино. © Издательство "Ад Маргинем", 2003 89

Янко Слава (Библиотека £ог1/Оа) || http://vanko.lib.ru

90

свое воплощение в незначительных деталях самого изображения. Незначительность их в момент смотрения фильма обусловлена их привычностью, сформировавшимся уже автоматизмом их невидения, работающим механизмом исключения. Результат этой невротической социальности превращенной в изображение, причем изображение тлеющее, выцветающее, исчезающее в сам момент восприятия, оказывается удивителен и странен: образ советского фильма словно лишен самого главного - ощущения видимости, возможности связать его с неким представимым целым. Этот образ распадается на серии из названий конкретных фильмов конкретных режиссеров, на редкие стилистические и изобразительные удачи. Каждый из нас может легко перечислить эти отдельные эпизоды той киноэпохи. Но они остаются всего лишь фактами, теми самыми исключениями, из которых потом делается история. Например, история кино.