Меня не раз предупреждали по ходу работы, что амери­канское телевидение очень консервативно, очень агрессив­но в отстаивании моральных стандартов: никакой крови, никакого секса, никаких «висящих частей тела». Не думаю, что если есть запреты, то нет искусства. Я вырос и работал в стране, где было запрещено все: мне ли было после этого бояться строгостей американского телевидения? И все-таки, к моему удивлению, продюсеры, посмотрев смонти­рованную картину, оставили немало жестоких кусков.

Конечно, Одиссей - герой и воин, личность эпическая. Он эпичен и в битве под стенами Трои, и в битве с жениха­ми в собственном доме. Конечно, это образ-гипербола. Он супермен. Мы творили о нем героический миф. Но миф оживает, когда наполняется реальностью. Кадры стрел или копий, пронзающих живое тело, не могут быть без крови, крика и ярости. Сражение с женихами, мне кажется, полу­чилось. Есть напряженность, энергия.

Я первый раз снимал для телевидения, многое нужно было понять. Я и раньше знал, что эпичность определяет­ся не количеством статистов на экране - эпичны прежде всего должны быть характеры. В «Клеопатре» Манкевича тысячи статистов, но по духу картина не тянет и на мини­атюру. Эпический характер должен быть написан уже в сценарии.

Принято говорить: телевидение - это крупные планы. Действительно, телеэкран требует пристального взгляда на человеческое лицо. В кино экран намного больше и видно

295

на нем намного больше. Надо было приспособить свой язык к телевизионному восприятию, что, как выяснилось, несложно. Сложнее было привыкнуть к мысли, что твой фильм будет то и дело прерываться рекламой. Мое отно­шение к этим рекламным паузам с течением лет серьезно поменялось. Сначала они казались мне кощунством. Зри­тель должен смотреть картину от начала до конца, погру­жаясь в ее атмосферу - реклама атмосферу убивает. При этом я забывал, что телезритель и кинозритель - это две в корне отличных породы. В кино зритель беспомощен: свое неприятие он может выразить либо заснув, либо покинув зал. Иного выбора нет. Он во власти экрана и темного зала. А телезритель над экраном властен. Он может переклю­читься на любой другой канал, а помимо того, с ним по­стоянно ощущение присутствия иных дел и иного мира. В кино ты вошел в зал и отключился от остальной жизни. А дома можно попутно говорить по телефону, посмотреть в окно (что там делает ребенок?), поставить чайник, вый­ти в туалет или вывести во двор собачку. Внимание гораз­до менее сосредоточено. Подсознательно мы ощущаем множество других возможностей. А значит, в телевидении рекламная пауза не только не вредна, но просто необходи­ма. Если фильм зрителю интересен, то он помнит, что впе­реди рекламная пауза: на нее он отложит и заваривание чай­ку, и выход в туалет, и срочный телефонный звонок. По­этому я уже строил фильм с учетом будущих рекламных вставок. Просто нужно перед их началом подвесить зрите­ля на крючок, не дать ему во время паузы растерять свой интерес. Для этого картину нужно строить главами.