"Фанни и Александр"

360



У "Фанни и Александра"
два крестных отца. Один из них

- Э. Т. А. Гофман.


В конце 70-х годов в мюнхенской
Опере предпола-

галось поставить
"Сказки Гофмана". Я начал фантазиро-

вать, представляя себе
настоящего Гофмана, больного, чуть

ли не умирающего,
в винном погребке Лютера. И записал

тогда: "Постоянное
присутствие смерти. Баркарола, смерт-

ная услада. Эпизод
в Венеции воняет гнилью, грубой похо-

тью и тяжелыми духами.
В сцене с Антонией мать страшна,

как фурия. Комната
населена бесплотными тенями, танцую-

щими с разинутой пастью.
Зеркало в зеркальной арии ма-

ленькое и сверкает, как смертоносный
клинок".


У Гофмана есть новелла, в которой рассказывается
о

необыкновенной волшебной
комнате. Именно такую вол-

шебную комнату и предстояло
воплотить на сцене. В ней и

должна была под звуки
сидящего на заднем плане оркестра

разыгрываться драма.


В моей памяти раз за разом всплывала
одна и та же

иллюстрация -
к "Щелкунчику" Гофмана. На
ней изо-

бражены двое детей,
которые в сочельник, присев на кор-

точки, ждут в темноте,
когда зажжется елка и распахнутся

двери залы.


Это исходная точка сцены
рождественского празд-

ника, начальных кадров "Фанни и Александра".

----------------------------------------------------------------------------

"Фаини и Александр": со Свеном Нюквистом и
Эвой Фрелинг.

----------------------------------------------------------------------------

362




Второй крестный отец, конечно же, Диккенс: епи-

скоп и его дом. Еврей в своей фантастической
лавке. Дети-

жертвы. Контраст между черно-белым
замкнутым миром и

цветущей жизнью за стенами.