перспективу так, что на происходящее мы смотрим глазами

Альмы.

Если из всего этого
получится игра, созданная в

процессе торжественного
самосозерцания при на-

личии массы немотивированного
высокомерия, с

одной стороны, и встреченная
рассеянным интере-

сом, с другой, тогда
это бессмысленно. Бессмыс-

ленно это может быть
в любом случае.



Вполне можно сказать, что это уже вовсе не комедия.

Изнеможение не означает,
что ты начинаешь упро-

щать, наоборот, ты усложняешь - приступив к
делу, де-

лаешь чересчур много. Включаются все запасные аккумуля-

торы, число оборотов растет, способность
критической

оценки снижается, и ты принимаешь
неверные решения,

притом что уже не способен принять правильные.

В "Часе волка" тем не менее
нет и следа подобного

рода изнеможения. Хотя картина и поставлена в напряжен-

ный период руководства "Драматеном", диалоги в
ней вы-

держаны в строгом стиле, правда чуть более литературном,

чем нужно, но это не мешает.

Хотел бы на
мгновение вернуться к эротическому

мотиву: я имею в виду сцену, которая мне кажется удачной.

Сцену, где Юхан убивает укусившего
его маленького

демона.

Просчет лишь
в одном: демон должен был
бы быть

голым! А если уж пойти дальше,
то и Юхан тоже должен

был бы быть голым.

У меня
мелькнула такая мысль, когда
мы снимали

эпизод, но не хватило сил, или я не осмелился,
или у меня не

хватило сил осмелиться предложить
это Максу фон Сюдо-

ву. Будь оба актера обнаженными,
сцена приобрела бы гру-

бую отчетливость. Демон,
повиснув на Юхане, впивается

зубами ему в спину, и Юхан
с оргиастической силой расши-

бает его о скалу.

Далее:
почему Линдхорст гримирует
Юхана перед

его любовным свиданием с
Вероникой Фоглер? Нам же с

самого начала ясно, что страсть его есть
страсть без чувств,

эротическая одержимость. Нам
становится об этом извест-

но уже из первой сцены. А