Предыдущая Следующая
случаю окончания работы. В этом нет ничего
удивительно-
го. Я уже обрезал эмоциональные
связи. Мне больно, я
плачу про себя. Разве в таком состоянии
можно идти на
банкет?
"После репетиции" - это, собственно, диалог
молодой ак-
трисы со старым режиссером:
А н н
а. Почему ты уверен, что говоришь актеру
нужные
слова?
Ф о г
л е р. Я не уверен. Я чувствую.
А н н
а. Ты не боишься ошибиться?
Ф о г
л е р. Когда я был моложе и мог бы иметь
основания
бояться, я не понимал, что у меня есть
основания
бояться.
А н н
а. Многие режиссеры оставляют позади
себя униженных
и парализованных актеров. Тебе
когда-нибудь
приходило в голову подсчитать свои
жертвы?
Ф о г
л е р. Нет.
А н н
а. Может, у тебя не было жертв?
Ф о г
л е р. Думаю, не было.
А н н
а. Откуда у тебя такая уверенность?
Ф о г
л е р. Наверное, в жизни, или давай на-
зовем
это действительностью, есть люди, которым
мои действия
наносили травмы, точно так же, как
действия
других людей наносили травмы мне.
А н н
а. Но не в театре?
Ф
о г л е р. Нет, не в театре. Ты, вероятно,
спрашиваешь
себя, почему я в этом так уверен, и
325
сейчас я тебе скажу кое-что, что покажется сенти-
ментальным и преувеличенным, но что тем
не ме-
нее чистая правда: я люблю актеров!
А н н а. Любишь?
Ф о г л е р. Вот именно,
люблю. Я люблю их
как явление чувственного мира, я люблю
их про-
фессию, люблю их мужество или презрение к
смер-
ти, или назови это как хочешь. Я люблю их уверт-
ки, но вместе с тем и их черную и беспощадную ис-
кренность. Люблю, когда они пытаются
манипули-
ровать мной, и завидую их доверчивости и их про-
ницательности. Да, я люблю актеров, безусловно и
от всей души. Поэтому я не способен
нанести им
травму.
----------------------------------------------------------------------
"После репетиции": "Это, собственно, диалог молодой актрисы со
старым режиссером". Лена Улин и Эрланд Юсефсон.
----------------------------------------------------------------------
"Осенняя соната"
326
Набросок "Осенней сонаты"
написан 26 марта 1976 года.
Предыстория его связана с
делом о налогах, свалившимся
мне на голову в начале января: я попал
в психиатрическую
клинику Каролинской больницы,
затем в Софияхеммет и,
наконец, на Форе. Через три месяца обвинение
было снято.
Из преступления дело превратилось
в банальный налого-
вый вопрос. Моя первая реакция была эйфорической.
Вот что написано в рабочем дневнике:
Ночью, после оправдания, когда я не мог заснуть,
несмотря на снотворное, мне становится ясно, что
я хочу сделать фильм о матери-дочери, дочери-ма-
тери, и на эти две роли я должен взять Ингрид
Бергман и Лив Ульман - их, и только их. Воз-
можно, найдется место и для третьего персонажа.
Вот как это примерно должно выглядеть:
Хелена отнюдь не прекрасна, 35 лет, замужем за
милым пастором, которого зовут Виктор. Они жи-
вут в пасторской усадьбе недалеко от церкви, жи-
Предыдущая Следующая
|
