Знаменательно, что акт самосожжения Андрея ("Птички, сироты и безумцы") как признание безвыходности ситуации был придуман и снят за несколько дней до акта самосожжения студента Яна Палаха, протестовавшего против советской оккупации и конформизма отцов. Это магическое взаимопереплетение, взаимопрорастание искусства и реальности сделали картину документом времени, сохранившим атмосферу отчаяния и опустошенности в Чехословакии конца 60-х.

Завершающая трилогию картина "До встречи в аду, друзья" была начата в 1969 г., а завершена спустя 20 лет. Это самая неровная из всех лент Я. Но снята она с не меньшей эмоциональной силой, чем две предыдущие. В фильме встречаются все грешники, творившие зло на земле и продолжающие творить его и на "том свете". Характерная для фильмов этого периода стертость грани

между разумом и безумием, демонстративная бессмысленность фабулы (все как в дурном сне, бреду, галлюцинации из-за неопределенности локализации — не то явь, не то сон, не то здесь, не то уже за порогом смерти) в ленте "До встречи в аду, друзья" дополняется отказом от какой-либо сюжетности в пользу образности и метафорики, анатомирования тайных глубин подсознания. Фильм напоминает автоматическую запись спонтанно возникающих в сознании ярких фантастических образов, причудливой смеси фрагментов внезапно распавшейся реальности середины XX века. Отчаяние, исступленность, страх, садомазохизм, ужас, абсурд, разгул животных инстинктов заполняют экран, адекватно, по мнению автора, отражая "безумное время", в котором пришлось жить его поколению.

В период т.н. "нормализации" 70-х гг. режиссера отлучают от большого кино, а фильмы арестовывают и "кладут на полку" (вплотьдо "бархатной революции" 1989 г.). Для создаваемых в этот период короткометражных и документальных работ режиссера ("Стройка века", I пр. на МФ короткометражных фильмов в Будапеште, 1973; "Барабанщик Красного Креста", Золотая медаль на таком же фестивале в Варне, 1977; и др.) характерны повышенная экспрессивность, ассоциативность повествования, использование отдельных элементов сюрреализма. Спустя почти 10 лет Я. возвращается в игровой кинематограф картиной "Построй дом, посади дерево", в которой, как отблеск апокалиптических видений фильмов конца 60-х, проходит образ разрушенного очага.

В 80-е гг. Якубиско, и "чокнутый" гений не от мира сего, и опаснейший диссидент, "поющий прежние гимны", и визитная карточка словацкой культуры на международных смотрах, пожалуй, больше других ощутил внутреннюю несвободу. Об этом свидетельствуют как не принесшие ему славы, правда, относительно хорошо оплаченные попытки уйти от большого кино в коммерческий кинематограф (тв-сериал "Измена по-словацки", существующий и как двухсерийный кинофильм), сказки и фильмы ужасов ("Бабушка Вьюга" с Джульеттой Мазиной в гл. роли, "Конопатый Макс и привидения" по роману А.Р. Петерсона "Тетя Франкенштейна, которая оживила искусственного великана по имени Альберт", комедия с тяжеловесным юмором, банальными ситуациями и давно пережившими свой золотой век гэгами) в ос-