Пока доктор выслушивал этот рассказ, вой и стоны мужика усилились. Доктор с трудом раздвинул набухшую кожу и увидел в глубине металлический ободок гайки. Снять ее было абсолютно невозможно. Мужику грозила довольно скорая мучительная смерть от болевого шока.

Обратите внимание, что в этой жизненной истории главная деталь сюжета ведет себя совершенно как персонаж. Она появляется, когда героиня нуждается в ней для того, чтобы ощутить полноту счастья. И кажется, что с ее помощью героиня получит то, что хочет. То есть деталь ведет себя как друг героини. Но неожиданно и в соответствии с

441

правилами развития драмы надежда на счастье оборачивается несчастьем. И вместо помощи гайка мучает любимого и угрожает любимому смертью. Кажется, что это хорошо сконструированная сцена. А ведь это жизнь.

Доктор звонит ночному диспетчеру:

— Вызовите в цех директора.

— Это невозможно, — говорит диспетчер.

Вы теперь не можете представить, чем был в старые времена директор большого военного завода. Бог. Нормальный бог. Он распоряжался жизнью и смертью 5-6 тысяч человек. Давал им квартиры, освобождал от армии, мог кого угодно принять или уволить, прославить или посадить в тюрьму.

— Это абсолютно невозможно, — говорит диспетчер.

— Через пятнадцать минут погибнет человек в цеху, и вы будете виноваты. Послушайте его голос. — И доктор подносит трубку к воющему мужику.

Вой подействовал. Доктор получил телефон директора и звонит ему, в трубке слышит сонное рычание:

— А-а? - Видимо, телефон стоит прямо у подушки.

— Товарищ директор. У вас на заводе умирает рабочий. Что делать?

— А пошел ты! - рычит в трубку директор и кладет трубку. И по тону доктор понимает, что директор хорошо выпил накануне. Но сторож стонет, баба воет, и доктор снова набирает номер. Как только директор снял трубку, он быстро говорит:

— Товарищ директор, у вашего рабочего на зую надета гайка! Послушайте. — И протягивает трубку к воющему сторожу. — Слышали?

— Еду! — коротко говорит директор, и буквально через пять-шесть минут огромный черный "ЗИЛ" останавливается у цеха.

Доктор докладывает, директор долго молчит, потом говорит:

— Тут нужен не врач, а Иван Иваныч. Пошлите мою машину за Иван Иванычем.

Раньше рабочий класс селился прямо вокруг заводов, в заводских домах. Все было под боком: дом, детсад, пивной ларек, школа, техникум, магазин. Многие всю жизнь прожили в Москве, как в маленькой деревне. Минут через пять привозят Иван Иваныча. Такой маленький, худенький, с усами, очки в круглой металлической оправе.

Директор говорит:

— Иван Иваныч, тут надо спасти человеку не жизнь, а больше, чем жизнь. Вся надежда на тебя.

А сторож уже почти без сознания. Глаза закатил и стонет.

442

Иван Иваныч говорит:

— Покажите гайку.

Доктор осторожно пытается раздвинуть набухшие края отека. Гайка еле видна. Поблескивает.