Неофициальный сайт Екатерины Масловской



















Предыдущая Следующая

Да, конечно, потом была «Золотая раковина» в Сан-Се­бастьяне и кое-какие благоприятные отзывы, но те, от кого они исходили, не знали, какой фильм из этого мог бы по­лучиться. А я-то знал!

Это еще одна совсем не американская картина, хотя снята в Америке. Проката не имела никакого; я хотел как-то удер­жаться на плаву и потому взялся делать блокбастер - «Тан­го и Кэш». Вот это, единственное из всего снятого в Голли­вуде, - американское кино. Но о нем уже рассказано в «Низ­ких истинах».

В голливудский пантеон я и на этот раз не вписался - с картины ушел, ее не кончив. Как-то это, по-видимому, на моей голливудской судьбе отразилось, но как именно - я, честно говоря, почувствовал не сразу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - САМОПОЗНАНИЕ

МАГИЯ ОПЕРЫ. «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»

Началось с того, что я лежал в парижской квартире у ма­миной подруги - престарелой мадам Жюльетт Карно. Она дружила еще с моим дедушкой, он написал ее портрет и, возможно, даже был в нее влюблен, хоть и был однолюб и всю жизнь любил только бабушку.

Мама мне рассказывала, что, когда ему было уже под семьдесят пять, а Ольге Васильевне соответственно под семьдесят, она слышала через стену, как он к ней приста­вал, а та осаживала его пыл:

- Петя, ну перестань! Что ты?!

Так вот, мадам Жюльетт обеднела давно, жила на рю Вашингтон в квартире, где с 1932 года ничего не менялось. То, что приходило в негодность, перекочевывало в ванную, и без того всю забитую хламом, заставленную склянками и пробирками, оставшимися от парфюмерной фабрики, ко­торой когда-то управлял ее муж, доводившийся, кстати, племянником президенту Франции Карно. Газ в доме был, но мадам мылась исключительно холодной водой, прини­мала ледяной душ, зимой купалась в реке - естественно, не в Париже, а под Парижем, была здорова как бык. По-рус­ски говорила как по-французски.

Отопления в квартире не было никакого, холод собачий, я пытался согреться под двумя одеялами.

Раздался телефонный звонок. Говорил директор «Ла Скала»:

226

- Хотим предложить вам постановку «Евгения Оне­гина».

Для меня это было огромное, непонятно откуда свалив­шееся счастье. Очень скоро выяснилось, откуда оно. По­становку предложили Никите, он только что снял «Очи черные», был очень популярен в Италии. Времени у него на эту работу не было, тогда позвонили мне. Оперным ре­жиссером я стал благодаря тому, что мой братишка отка­зался. Спасибо ему!

Ставить «Онегина» я соглашался, леденея от ужаса. Я ки­нематографист, фильмы свои вовсе не считаю театраль­ными, но красота театральности всегда очень сильно меня возбуждала.

С детства театр стал для меня миром мечты. Еще в пер­вые послевоенные годы я приходил в Детский театр, по­мещавшийся тогда на Большой Дмитровке (это потом он переехал на Театральную площадь к Большому театру), у папы там ставились пьесы.


Предыдущая Следующая

Сайт создан в системе uCoz