Не теряю надежды и на осознание бездны экологиче­ской катастрофы. Уже сейчас мигают красные лампоч­ки - карельский и сибирский леса тают. Их уничтожают со скоростью, не уступающей уничтожению бразильско­го леса. А это прямиком поведет к глобальной катастро­фе. Ибо у планеты осталось только два легких — Амазонка и Сибирь. Не исключено, что, когда истребление лесов

374

достигнет критической точки, потребуется междуна­родное решение, каким образом это варварство прекра­тить. Может быть, мировому сообществу придется пойти на давление, на угрозу изоляции России, если не будет прекращено вырубание леса. В данном вопросе надежда у меня исключительно на воздействие извне, ибо наш рус­ский предприниматель сегодня вполне соответствует описанному мною средневековому типу мышления.

Вопрос стоит о выживании, и не только человека, но всех млекопитающих. Достаточно снизить содержание кислорода в атмосфере менее чем на один процент, как млекопитающие, как таковые, перестанут существовать. Белые кровяные тельца возможны только благодаря из­бытку кислорода в атмосфере. Упадет содержание кисло­рода — упадет и содержание белых кровяных телец, пере­станет работать иммунитет. У всех млекопитающих - от китов до человека...

Очень важно услышать будущего зов. Не ростки его, а само это будущее, которое уже наступило. Поэтому я го­ворю о СПИДе, об экологии, о наркотиках - трех страшных бичах, которые угрожают гибелью России. И погубят, если каждый в России не почувствует себя пер­сонально ответственным. Как это сделать - не знаю. Мобуту в Заире собирал на стадионе десять тысяч человек и наугад расстреливал каждого десятого. Те, что уходили живыми, уже знали, что они персонально ответственны. Ощущение своей персональной ответственности - это что, тот же страх Божий? Или страх кесарев?

Страх Божий нужен. Что имел в виду Достоевский, когда говорил: «Широк русский человек! Широк! Надо бы сузить»? Как? Каким способом? Чем менее человек придерживается нравственных категорий, помогающих ограничить самого себя, тем больше нужно внешнее, насильственное его ограничение.

Приходится выбирать между страхом Божьим и стра­хом кесаревым. Страх кесарев оставляет свободы мень-

375

те, страх Божий - свободы больше, потому что человек ограничивает себя сам, руководствуясь нормами этики.

И возможен ли выбор между страхом кесаревым и страхом Божьим? Ибо когда мы говорим о нравствен­ных нормах, нормах, основанных на религии, то есть на страхе Божьем, то, как ни крути, чтобы хоть как-то осу­ществить их в реальности, нужен страх кесарев.

Боюсь, что человечеству в одиночестве придется ис­кать новый кодекс нравственных истин, и да поможет ему в этом деле Господь!

ПЕЧАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

В недавно прочитанной статье о французском художнике-импрессионисте я нашел интересную мысль: он никогда не стал звездой импрессионистской школы, потому что в его жизни было слишком мало борьбы. Большим худож­ником можно стать, только выстрадав на это право,- от­резав себе ухо, сев в тюрьму, сойдя с ума. Не отстрадав по­ложенное, не много шансов стать признанным.