Страх ведь тоже могучий стимулятор творческой энергии. Подумать только, сколько прекрасных мифов он родил! Сколько великих поэтических образов! Мы не знаем, что там, за чертой смерти. Для человека, как я, сомневающегося, не имеющего непоколебимой религи­озной убежденности, черта самая страшная. От нее ни­куда не уйти. Ее нельзя отменить. Нельзя о ней забыть. Но, может быть, можно попытаться преодолеть? Как? Энергией творчества. Это мы поместили за эту черту рай и ад, это мы создали великие ритуалы погребения, великие пирамиды, великие поэтические строки, вели­кую живопись. Ад Данте, ад Босха, Страшный суд Микеланджело...

Знание человека о смерти, неминуемый страх смер­ти - одна из могучих движущих сил человечества. Оста­вить после себя что-то, что «прах переживет и тленья убежит». Хорошо бы на века, но и на десятилетие - тоже ничего. Что оставить? Посаженное дерево. Выкопанный колодец. Построенный дом. Сыновей. Дело, которое сы­новья продолжат...

Когда уже где-то на шестом десятке страх смерти всерьез ожил во мне, я решил все же еще раз жениться и сделать еще детей. До этого я размышлял так: да, мне эта женщина очень нравится, но жениться-то зачем? Можно и так замечательно быть вместе. Страх смерти заставил взглянуть по-иному.

337

О ПОЛЬЗЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ОНАНИЗМА

Те, кто видел незабвенный «Амаркорд» Феллини, помнят очень трогательный эпизод, где мальчишки, запершись в автомобиле и вызывая в памяти персональный объект сладострастия, истово возбуждают свою плоть, предают­ся мастурбации, говоря по-простому - дрочат. Для каж­дого из них источник чувственного наслаждения - особа женского пола. Не знаю, имел ли великий Федерико в своем замысле некую метафору, она напрашивается. По существу, эти мальчишки - художники, творцы, ибо творческий акт есть не что иное, как возбуждение фанта­зии посредством воображения. Фантазия художника мо­жет основываться и на чистом вымысле, и на реальности. Не знаю, насколько реальны были сексуальные фантазии тех феллиниевских мальчишек, но двое из них могут с гордостью причислить себя к реалистам - это факт. Они спорят, кто первый начал мастурбировать, воображая ре­ально существующую Альдинду. Как бы ирреально и фантасмагорично ни было художественное творчество -природа его едина: основой для него является реальный мир, окружающий творца. А затем уже в своих фантази­ях художник переделывает его, перепахивает, совокупля­ется с ним, испытывая реальное наслаждение, подобно мастурбирующим феллиниевским мальчишкам, - созда­ет таким образом свой мир.

Что движет художником? Стремление переделать жизнь? Пылким юношеским сердцам очень часто мере­щится роль мессии-пророка. Только немногие не теряют вместе с редеющими волосами ощущение своей исклю­чительности, не приобретают вместе с сединами горький привкус тщетности своих попыток. И тем не менее ху­дожник продолжает творить, если, конечно, он не поте­рял своей потенции. Потенция - это потребность тво­рить, создавать, выражать себя, даже осознавая тщету всех своих усилий, понимая, что зритель или читатель,