Питере сказал: «Этого не будет». Я сказал: «Будет». Я еще не понимал, что все равно будет так, как он скажет. Он стал ругаться, кричать, что не даст мне работать в этом городе.

- Увольняй меня, - сказал я. Через двадцать минут он позвонил:

287

- Хорошо, мы сделаем твой самолет, но сделаем все вместе - и то, что я хочу, и то, что ты хочешь.

Это был всего лишь тактический ход. Обещанную сце­ну я так и не получил, но на какое-то время успокоился, тем более и без того в сценарии надо было дописывать много другого. Но главным пунктом наших противоре­чий по-прежнему оставался финал. Мне хотелось насы­тить его не только головокружительными трюками и су­пермощью голливудской техники, но и юмором, неожи­данностью поворотов. Наше видение не совпадало.

После разговора меня трясло. Съемки еще не нача­лись, а он уже орет на меня, как на мальчика: «Я знаю, что я делаю!» Но и я знаю, что делаю. Он привык орать на всех, а я не привык, чтобы на меня орали. Последний раз на меня орал Баскаков, замминистра кинематогра­фии в 1969 году. Хватит! Хочу следовать своим концеп­циям, плохим или хорошим, но своим.

Мы собрали в группе самых квалифицированных спе­циалистов. Должно было готовиться великое множество спецэффектов: полеты через пространство, прыжки, выстрелы, взрывы, взрывы внутри тела, один из героев должен был держать за ноги человека, готового сорвать­ся вниз с крыши, должно было использоваться разное оружие - его надо было придумать, сделать. Нужно было подготовить специальный полицейский автомо­биль, вооруженный до зубов, способный творить черт знает что. Сценария не было.

Руководитель параллельной группы Питер Мак-Доналд, приглашенный делать трюковые съемки, вначале полагал, что управится со всем за пару недель. Но уже через четыре дня после встречи со мной и Питерсом он сказал:

- Кажется, мне придется просидеть здесь полтора-два месяца.

- Почему? - спросил я.

- Питере хочет, чтобы я снимал под его руководством. Тут я вспомнил слова Питерса: «Я возьму вторую

288

группу, ты будешь снимать актерские сцены, а я все ос­тальное». Да, это была совсем не проходная реплика.

Он на самом деле руководил, снимал, переснимал, делал все, что хотел, в параллельной группе. В нем, как видно, жи­вет нереализованное желание быть режиссером. Но време­ни на это у него не было - настолько он вместе со своим партнером Питером Губером был занят другими делами (какими - и я, и руководители «Уорнер бразерс» спустя не­долгое время узнали). Наша картина была для него лишь одним из попутных занятий - они готовили миллиардную сделку, и что для него был десяток-другой миллионов!

- У нас будет перерасход.

- Неважно, заплачу из своих.

А перерасход еще до начала съемок уже был около пяти миллионов. Меня охватывал холодок от ощуще­ния надвигающейся беды - весь бюджет моих «Возлюб­ленных Марии» был два миллиона восемьсот тысяч.