Все было очень сумбурно. Я надеялся, что сумею по­ставить вопрос о мотивировках и настоять на своей правоте. Первые опасения возникли, когда стало ясно, что сценарист приехал просто выполнить долг вежливо­сти. Тем не менее мы немного поработали, кое-что ого­ворили, он записал все мои предложения - в итоге ни одно из них в сценарий не вошло.

Фелдман был человеком смышленым, профессиональ­ным. Во многом он со мной соглашался, но я понимал, что писать он будет не то, что говорю я, а то, что скажет продюсер; кроме того, я все время чувствовал, что он чего-то недоговаривает. Позднее оказалось, что действи­тельно пишет он то, что ему говорит Питере, но потом должен все переписать с учетом предложений Сталлоне, а затем переписать еще раз в соответствии с новыми идея­ми, возникшими в необузданной фантазии Питерса.

Независимость определяется успехом. Чем более ус­пешные работы стоят за вами, тем независимей вы в своих решениях. А в случае суперуспеха студия позволя­ет вам не зависеть даже от нее. В принципе она готова и на полный карт-бланш. Вместо сценария запускайтесь под две странички замысла. Свобода? Нет, просто не студия контролирует вас, а вы сами себя. Успех означа­ет, что вы знаете, на что сегодня спрос, что идет на рын­ке, за что платят деньги. Надо уметь угадывать, что зри­тель хочет от вас слышать, и это ему говорить. За этот особый нюх вам и платят.

Сталлоне - человек, вполне отдающий себе отчет, кто он есть. Нравится вам то или нет, но он национальный американский герой, миф 80-х, и сознание этого, безус­ловно, наложило на него отпечаток. Он политик. Он бизнесмен. Но он еще и художник.

278

Когда я сказал, что не хотел бы ни разу в картине видеть его обнаженным, у него радостно вспыхнули глаза - ведь все 80-е годы прошли под знаком его торса. Я предложил ему играть другой характер, и это удивительно совпало с тем, что ему самому хотелось. Он понимал, что его пре­жний образ себя изжил - нельзя уже больше варьировать Рэмбо. Публика перенасытилась его имиджем - пора ме­няться. Да и возраст уже не тот. Обретение нового амплуа началось с появления на обложке «Эсквайра» его фотогра­фии в простых очках с металлической оправой, аккуратно подстриженного - бывший Рэмбо стал бизнесменом.

И у меня было то же желание - сменить его имидж, сде­лать его героя не суперхипповым, а, напротив, очень кон­сервативным, одеть в костюм-тройку, в жилетку. Я пред­ставлял себе его человеком преуспевающим, играющим на бирже. Наши стремления совпали. Именно после этого мой агент позвонил и сказал: «Сталлоне от тебя без ума».

Мы побеседовали еще о том, кто должен играть вто­рого полицейского. Он сказал, что с Кертом Расселом хорошо себя чувствует. Я понял, что решающее слово во всех вопросах принадлежит Сталлоне. В целом его стратегия с моими предложениями совпала.