Появились какие-то милые девицы. Мы пошли в бар. В четыре утра вышли - «роллс-ройса» нет! Я протрезвел мгновенно. Холодный пот прошиб. Нет машины. Что я скажу Джине?! Наутро позвонил:

- Джина, у меня катастрофа!

- Какая?

- Украли машину.

- Не волнуйся, она застрахована.

Откуда советскому человеку знать, что такое бывает -застрахованная машина.

Самое смешное, что «роллс-ройс» вовсе не украли. Просто улицы в Риме все такие узкие и такие друг на друга похожие, что я искал машину не там, где ее оста-

181

вил. Она простояла два дня, полиция выяснила, чей это номер, позвонили Джине, сказали:

- Заберите свою машину. И заплатите штраф за непра­вильную парковку.

Больше свою машину Джина мне не давала.

С Джиной мы очень подружились. В Италии левые интеллектуалы к ней относились скептически, считали ее, так сказать, уже сошедшей со сцены, но для друзей она человек живой, нежный, преданный. В 1974-м она даже приехала ко мне в Москву, сняла фоторепортаж о моей работе на площадке «Романса о влюбленных».

Я привел Джину к Смоктуновскому, она снимала и его. Тогда же Джина привезла аппаратуру для Саши Градского - ему понадобился какой-то штудер для элек­трогитары (не помню уж точно, как эта штука называет­ся), чтобы было роковое, такое слегка мяукающее звуча­ние. Я позвонил Джине - она достала все, что было нуж­но.

Храню подаренную ею замечательную фотографию -она и Альберто Моравиа. Моравиа тогда написал знаме­нитый роман, «Я и он», «Мио и люи» - о взаимоотно­шениях мужчины и его пениса. Они все время ведут ди­алог: что бы герой ни предлагал, пенис это всегда отвер­гает, и все равно герой неизменно поступает не так, как хочет сам, а так, как хочет пенис. Короче - конфликт со­знательного и бессознательного в человеке. Моравиа был очень аристократичен, обожал женщин, всегда был окружен красавицами. На своей с ним фотографии, по­даренной мне, Джина написала - «мио и люи», «я и он».

Тогда же я познакомился с Антониони, он еще был женат на Монике Витти. Спустя два года я увидел его с другой, маленькой хрупкой блондинкой, которую он привез из Англии, после съемок «Блоу ап». Клер Пепло было тогда девятнадцать лет, Антониони - пятьдесят пять. Сейчас Клер - жена Бертолуччи, сама снимает фильмы как режиссер. Ее брат Марк Пепло - постоян-

182

ный сценарист Бертолуччи, автор «Последнего импера­тора» и всех последовавших затем лент.

В Италии началась моя дружба с Уго Пирро, замеча­тельным сценаристом, автором «Следствия по делу че­ловека вне подозрений» и многих других прекрасных картин. У меня хранится написанная им акварель - еще одна память о Риме.

В советском посольстве ко мне относились неприязненно, очень настороженно. Я никогда не ходил туда ре­гистрироваться. Уже этого хватало для подозрительных взглядов: «Что этот Кончаловский здесь делает? Почему не пришел отметиться?»