Перечислим некоторые имена. Сначала женщины: Лив Ульман, Харриет Андерссон, Ингрид Тулин, Биби Андерссон, еще, пожалуй, Гуннель Линдблум... Бергмановские актрисы. Их лица - существенная часть всего того, что остается после просмотра его фильмов. Мужчины: Макс фон Сюдов, Эрланд Юсефсон, Гуннар Бьорнстранд. Не так много имен. Не так много актеров, которых Бергман готов снимать снова и снова. Но лиц еще меньше. Можно даже сказать, что их только два, или — всего два. Притом всегда два.

Однако по порядку. Нет ничего необычного в пристрастии режиссера к одним и тем же исполнителям. Это не более неестественная вещь в кино, чем стремление некоторых режиссеров к неизвестным лицам или к непрофессиональным актерам. Бергману нужны именно актеры: прежде всего одни и те же актеры, но самое главное, что ему нужно, так это то, чтобы они, будучи актерами, могли в какой-то момент не играть, а отдавать свое

Олег Аронсон. Метакино. © Издательство "Ад Маргинем", 2003

69

Янко Слава (Библиотека Fort/Dal || http://vanko.lib.ru

70

лицо кинокамере, быть способными выдерживать долгий крупный план.

Крупный план в кино вступает в противоречие с актерской игрой. Крупный план утрирует игру, вскрывая телесную механику, разрушая иллюзию реальности происходящего. Именно на этой иллюзии базируется 148

целый пласт кинематографа, ориентированного на со-участие, со-переживание, на идентификацию. Такое кино можно назвать психологическим.

Иногда кажется, что Бергман движется по пути психологизма. Он рассказывает нам истории, где зачастую все происходящее умещается в несколько слов: некто (обычно — женщина) оказывается в таком эмоциональном состоянии, в котором до этого никогда не был (не была). Может показаться, что лица бергмановских актеров, взятые крупным планом, передают как раз те самые эмоциональные состояния, о которых повествует фильм.

Если бы все было именно так, то лицо не было бы загадкой. Но бергмановский крупный план лица с такой очевидностью заявляет о себе, что к нему следует отнестись с особым вниманием.

Итак, у Бергмана проходит череда одних и тех же легко узнаваемых лиц, эти лица не случайны, это — актеры, которые практически не играют, когда взяты крупным планом. Приближение к лицу, совершаемое бергмановской камерой, и настойчивость режиссера в удержании этого плана вроде бы и не заставляют зрителя забыть об имени актрисы, о ее естественной игре в предыдущей сцене, о том, что происходит в этот момент, какие слова звучат, какая история рассказывается. Крупный план вроде бы включен в плавное повествование и не нарушает его. Однако при многократном просмотре фильмов Бергмана начинаешь ощущать его как настойчивый и навязываемый зрителю. Дело в том, что всякий крупный план совмещает в себе по крайней мере две функции — языковую и аффективную. Первая необходима киноповествованию, вторая — прерывает повествование, чтобы обнаружить некое состояние, переживание, атмосферу. Бергман в своем крупном плане лица парадоксальным образом уклоняется от обеих этих функций.