Примечания

1. На это обращают особое внимание в своих анализах фильмов Сокурова М. Ямпольский и С. Добротворский (В кн.: Сокуров. Сеанс-Пресс, 1994). Об аспектах, связанных с психоаналитической трактовкой смерти применительно к кинематографической манере Сокурова, см.: Подорога В. Молох и Хрусталёв (материалы к новейшей истории "петербургского текста") // Искусство кино, 2000. № 6.

2. Сокуров А. Главным искусством по-прежнему остается литература...// Киноведческие записки, 1994. № 23.

3. Барт P. Camera lucida. M.: Ad Marginem, 1997. С. 52.

4. Этот мотив позволяет говорить о том, что феноменология, рассматривая феномен как "само себя в себе показывающее" (Гуссерль), фактически имеет дело с мертвым объектом. Только мертвые объекты (документы существования) предоставляют нам возможность сохранять свою субъективность во времени. Самосохраняющийся субъект

— таков продукт феноменологии. При этом уверенность в "это было" (историчность) оказывается не связанной с тем, что "это было не со мной" (или, точнее, что "это было"

— всегда уже не мой опыт), поскольку интериоризируются в том числе и отношения интерсубъективности. Другой оказывается всего лишь участником феноменологического отождествления с объектом в акте восприятия. А это и есть то, что мы ранее называли нарциссизмом.

5. Фрейд в статье "Печаль и меланхолия" (Trauer und Melancholie) вводит понятие Trauerarbeit, которое на русский язык можно перевести и как "работа печали", и как "работа скорби". С помощью этого понятия он описывает психический процесс, в котором "я" обучается жить с утратой, устанавливает дистанцию по отношению к утраченному объекту.

6. Интервью "Общей газете" (1999. № 17). 183

Олег Аронсон. Метакино. © Издательство "Ад Маргинем", 2003

86

Янко Слава (Библиотека £ог1/Оа) || http://vanko.lib.ru

87

Часть III. Советский фильм: неродившееся кино

Мы знаем, что в России была эпоха великого кинематографа. Это было давно. В далекие 20-е годы. Позже возник "высокий стиль" соцреализма, который также стал неотъемлемой частью советского кино. Но и ему суждено было исчезнуть еще в советское время.

Смена эпох и стилей - дело историков. Они при случае могут указать на преемственность, хотя это и небезопасная вещь — преемственность. Порою кажется, что из более поздних советских режиссеров мало кто, почти никто, — может, только Пелешян — имеет более или менее отчетливую связь с традицией великого кинематографа. Некоторые (Ф. Альбера) считают, что можно назвать еще и Годара. И это суждение скорее справедливо, нежели юмористично. Наверное, при желании можно найти и последователей "высокого стиля". Тем не менее традиция явно не выстраивается. Похоже, следует принять в качестве неизбежного вывод о том, что советский фильм последних десятилетий — это другое кино, уже почти никак не соотносимое с тем, что принято называть "советской школой".